— Отдохнули?

— Ещё можно немного было бы побездельничать, — высказался Катран, как прожевал.

Остальные с улыбкой закивали — его поддерживая. Но я их обломал.

— После обеда за разгрузку возьмёмся и будем сортировкой заниматься — какое оружие на консервацию, какое в резерв отложим.

— Ууу, — возмущённо посмотрела на меня Лиса.

— Без напряга будем работать, но оружие в порядок привести нужно, — не повёлся я на её жалобный вид. — Как управимся, так ещё наотдыхаемся. Теперь нам спешить некуда, всё запланированное выполнили.

Оружием всегда сами занимались, никаким наемным работникам доступа к нему не давали. Потому что от этого оружия наша жизнь зависит, а не этих работников и поэтому ухаживать за ним тоже нужно самим.

— На стаб ещё поработать нужно! — напомнил Тихий.

— Я помню! Как отдохнём хорошо, так отработаем — время ещё терпит.

Так и потянулись дни: отъедаемся, отсыпаемся и с оружием занимаемся. В таком темпе две недели прошло, пока всё не перебрали и в арсенале нашем каждому патрону своё место не определили.

В этом нам активно Сильвер помогал. Так паренька, спасенного нами в Щёкино, прозвали за его цвет волос. Остался седым, но хоть заговорил пацан и что удивительно, так это не Андреевна его расшевелила, а Комар, который его и окрестил. Сильвер привязался к нему и постоянно за ним хвостом бегает, да и живёт в его квартире. Но как мы вернулись, так он к Лисе прилип, чем нешуточную ревность у последнего вызывает. Лису он сразу узнал, как на следующий день после возвращения её увидел. Подлетел, обнял за шею и с тех пор то за ней, то за Комаром бегает.

Комар рассказывал, что этому тринадцатилетнему пареньку пережить пришлось. Так там жуть полная. Мать обратилась и сразу в сестру младшую вцепилась, которая рядом с ней постоянно сидела, а он, как увидел что происходит, на стенке сверху спрятался в зале. Там и лежал, слушая, как в соседней комнате то, во что превратилась их мать, сестру поедает. Но вскоре зомби — как малой её прозвал — принялась бродить по комнатам, и он не выдержал, в окно выскочил и побежал куда глаза глядят от упырей уворачиваясь и бегал так, пока на нас не наткнулся.

Корнета пока ещё не видели, Пан к нему не пускает. Но что он серьёзно им занимается подтвердили знакомые рейдеры. В шутку наехали на меня:

— Ты чем знахаря купил, что он кроме как твоим новичком никем больше не занимается, если только не присмерти находишься?

Уже на следующий день после возвращения весь стаб знал, что мы новичку жемчужину скормили и он квазом стал — сплетники в стабе ещё те.

— Квазы, это любимая тема Пана, — позже прояснил мне ситуацию Мангуст, с которым случайно пересеклись ненадолго.

«А случайно ли? Может думал, что опять «Корнеты» привезли?»

Что привезли мы никому не объявляли, хоть некоторые и подкатывали — интересовались. Но всем объясняли, что груз только для себя доставили, а какой, так это не их дело. Да и не спрашивали они о самом грузе, только единицы наглели, а в основном интересовались: «что интересного на продажу не выставляете?»

— Так что твоему новичку повезло, что он в руки Пана попал. Никто из квазов от него недовольный не уходил, если только самим фактом, что квазом стали.

И только на третью неделю Пан показал нам Корнета.

ГЛАВА 18

Мы все замерли в ступоре. Лиса та даже глаза протёрла, а Пан стоял рядом и не обращая на нас внимания — смотрел на Корнета… с гордостью! Так отцы смотрят на своих детей, когда в их присутствии этих самых детей хвалят. Вот и он на него смотрел таким взглядом, чего я от этого вечно хмурого мужика совсем не ожидал.

— Лотерейщик! — вырвалось у Катрана.

Действительно лотерейщик, только более гармонично сложен.

«Хорошо его Пан «разогнал»».

При росте, на вскидку два с половиной метра, он не вызывал ощущения переевшего стероидов существа: Мощные ноги, явно предназначенные для очень быстрых забегов; Перевитый мышцами торс и очень широкий плечевой пояс, мощная шея и…

Корнет, который в этот момент стоял перед зеркалом, повернулся и посмотрел на вошедших нас.

На заострившемся хищном лице широкий приплюснутый нос, надбровные дуги выступают вперёд, а лоб наоборот — скошен назад, почти без изгибов переходя в лысую макушку. Волосы остались у него только на затылке и задней части макушки, порядком отросшие и ставшие толщиной с конский волос, которые были стянуты резинкой в прическе «конский хвост» и спадали ему на плечи. Уши стали больше и при отсутствующей теперь мочки кончики ушей наоборот, хорошо так заострились.

И самое главное украшение на его «лице» — это пасть, полная острейших шиповидных зубов и от его улыбки при виде нас — нас дружно передёрнуло, а Пан наоборот, ещё больше умилился.

— Привет! — Прежний голос тоже канул в Лету. Сейчас он говорил низким, чуть шипящим и немного рычащим голосом. — Видали каким я стал!

Он снова повернулся лицом к зеркалу и несколько раз качнул руками — напрягая и расслабляя надутые «банки» на них. Правда руками их уже трудно назвать, по толщине они мои ноги превосходят.

— Да его же завалят, как только он отсюда выйдет! — воскликнул Катран. — Просто из чувства самосохранения!

Да уж, Корнет внушал! Те лотерейщики, с которыми мы до этого сталкивались так не внушали, как он после вмешательства знахаря.

— Не завалят. Но маску на лице — не стал говорить, на что это его «лицо» теперь похоже — придётся поносить первое время.

— Обойдемся без маски, — возразил Тихий. — Просто без сопровождения пока не отпускать его никуда.

— А одеть его во что? — Подала голос Лиса.

Пан только простыню тому выдал, бедра обмотал.

— Во что одеть найдем, — с сомнением в голосе ответил. — Во всяком случае закажем одежду и её быстро ему сошьют, а вот чем вооружить? — протянул — рассматривая его внушительные лапы с толстыми когтистыми пальцами, так как не каждый ствол ему теперь подойдет.

— Может пушкой его вооружить! — хохотнул Тихий. — Будет у нас передвижной гаубичной батареей!

Корнет поднял свои лапы и теперь уже озадаченно на них уставился — до этого он просто наслаждался силой, скрытой в его руках, а теперь задумался: чем эту силу ещё и вооружить.

— Всё равно мне нравится! — покосился он опять в зеркало. — Знал бы что таким стану, даже не колебался бы, когда жемчужину принимал.

Не успел он это произнести, как сразу же вскинул руки и быстро развернувшись к нам лицом — проговорил:

— Ребят, я искренне вам благодарен, что вы меня не кинули и спасли… и даже не один раз! — кивнул он мне. — Я это полностью осознаю и уверяю — преданней вам человека в этом мире не будет никогда. И это не в счёт благодарности, а потому что вы настоящие! Один кидается спасать незнакомого ему человека, когда его уже почти сожрали и вытаскивает меня из пасти… тех, в кого превратились мои сослуживцы. Потом вы вместе, в такой трудной ситуации меня не кинули, хоть и могли, а рискуя собой в кратчайший срок доставили меня к знахарю. Вы не думайте, я помню каждый момент своего пробуждения и ваши измученные лица надо мной, когда вы меня поили и кормили. Да и Пан рассказывал в каком виде машины в Клин прибыли.

Выдохся Корнет, такой монолог закатил, аж неловко стало.

— Ладно! — Прервал я неловкую паузу. — Хватит тут речи толкать и восхвалять нас… Ты как, уже в порядке или ещё пригляд знахаря нужен?

— В порядке он, — заговорил наконец Пан. — Теперь ему просто больше двигаться нужно, чтоб привыкнуть к своему новому телу и дар свой развивать, но это я ему отдельно ещё расскажу. А так, он полностью здоров и может валить на все четыре стороны.

М-да. И не скажешь, что буквально несколько минут назад, он таким взглядом на Корнета смотрел. Теперь перед нами стоял обычный хмурый, привычный нам знахарь.

— Ну раз так, то надо бы машину подогнать, а то в таком виде его по улице не проведёшь. Ушатают или нет, но ажиотаж он вызовет неслабый.